и не сводит глаз с беспокойного моря.
Когда отца не стало, а я был в море, она всегда провожала старый год на этом месте.
Но если удавалось, я всегда любил тихо подойти к ней, чтобы сделать сюрприз.
Она резко обернулась, прошептав:
— Сынок?
А затем замерла, удивлённо глядя на меня.
— Ах, это ты, мальчик, — сказала мама. — Прости, перепутала.
— Должно быть, из-за запаха. Я слышал, вам нравятся имбирные пряники из Гиосского лазурного имбиря, которые можно приготовить лишь на новый год. Наверное, капитан Джонсон, дарил вам их.
Вновь обернувшись, мама испытующе уставилась на меня.
— Если такие слухи и есть… они, скорее всего, выдуманные. Не помню, чтобы часто говорила о своих вкусах, — произнесла она скептически.
— Значит, мне сильно повезло узнать о них, — улыбнулся я. — Держите. Это вам, — я протянул ей один из двух пакетов с пряниками. — С новым годом!
— Ты наверняка слышал, что я делаю с подачками, — проговорила она, принимая пакет.
— Раздаёте нуждающимся, — кивнул я. — Но это не подачка. Это новогодний подарок от чистого сердца.
Не удержавшись, она заглянула в бумажный пакет. А затем, прижала его к груди.
— Хорошо, мальчик. Спасибо. Я возьму его.
Она сунула руку в карман пальто и достала оттуда пару варежек.
— Возьми и ты мой подарок, — мама протянула их мне. — Нить плотная, защитит руки от ветра.
Воспоминания ударили по мне, будто раскат грома по ушам. Я замер, а перед глазами всплывали картины из прошлого.
Мама всегда любила вязать. Игрушки, варежки, шарфы. Что-то раздавала нуждающимся, но лучшие свои творения дарила мне и папе. Я смотрел на красивый силуэт фрегата, украшавший варежки, на разноцветные контуры вокруг него, на солнце и облака.
Слишком много деталей.
Раньше так детально мама создавала вещи лишь для членов своей семьи.
Проклятье! Какой же ветер сегодня соленный, слёзы выбивает!
— Благодарю, — я склонил голову.
А затем, сняв белые форменные перчатки Академии, надел варежки. Приятное, тёплое и нежное полотно…
Раздери меня мегалодон! Я будто бы снова Леон Джонсон!
Мама улыбнулась.
— Как я и думала, нарушение Устава Академии тебя не остановит. С новым годом, мальчик.
— С новым годом, ма… Мадам Джонсон.
— Позволь старушке дать тебе совет. Наплюй на слухи, недоверие и глупость. Идиотов вокруг предостаточно.
— Так и делаю, — хмыкнул я.
Несколько секунд она смотрела на меня, скептически приподняв бровь, а затем неожиданно резко спросила:
— К чему ты стремишься, мальчик?
— Открыть Восьмое Море! — не задумываясь ответил точно так же, как Леон Джонсон в последние годы своей жизни.
Мама довольно улыбнулась.
Я же мысленно добавил:
«Но сперва — отомстить Бари и вернуть Лудестию».
* * *
Иногда мне кажется, что в столовой Академии мы проводим больше времени, чем на лекциях. С одной стороны, ничего в этом предосудительного и нет, молодым организмам требуется много и полноценно питаться, чтобы расти здоровыми и крепкими — как говорил один мой старый знакомый: «Все дороги ведут пожрать». Ну а с другой стороны, где ещё как не в столовой увидишь всё многообразие повадок будущих морских офицеров — эдакая визуализация офицерского бестиария.
Здоровенный бритоголовый парень, на мускулистом теле которого красный камзол Академии едва ли не трещал по швам, замер с подносом в руках.
— Э? — просипел он, глядя сверху вниз на другого курсанта — самовлюблённого юношу с пшеничными усиками.
— Не «экай» мне тут, Берг! — бросил юноша. — Чай, не в портовом кабаке для вонючей матросни.
— У тебя какие-то проблемы с вонючей матроснёй? —склонил набок громадную бритую голову Роджер Берг.
— Нет у меня никаких проблем! Подвинься! Дай пройти!
Юноша толкнул бугая локтем… но разве пёрышко может легко сдвинуть гору?
— Ты нарываешься, да? — скривился юноша, с трудом устоявший на ногах. — Позабыл, где твоё место, матрос⁈
— Если у тебя есть ко мне претензии… — Берг нахмурился и, хмыкнув, выплюнул: — Юный господин. То я готов принять вызов когда угодно.
— Больно надо мне тратить на тебя время, хмырь! — юноша фыркнул и всё-таки обошёл Роджера стороной. Стараясь не оборачиваться и всем своим видом демонстрируя превосходство «юный господин» пошёл вон из столовой.
Громила Берг проводил его пустым взглядом и сел за одиночный столик.
— Курсант Берг всё никак не найдёт себе друзей, — с толикой сочувствия в голосе прокомментировала увиденное Марси и сделала глоток компота из стакана.
— Некоторые люди предпочитают одиночество, — осторожно заметил Шон, размешивая в чашке с кофе сахар.
— Вряд ли это про Курсанта Берга. С другой стороны, он сам виноват, что не умеет нормально общаться с людьми. Помните ведь, что он нам тогда ляпнул, когда мы его позвали за свой стол⁈ — от сочувствия в голосе юной дель Ромберг не осталось и следа.
— «Богатенькие детишки сбились в компашку, в которой мне не место», — усмехнувшись, процитировал я. — Это же было давно.
— С тех пор Берг не особо изменился, — фыркнула Марси.
— Разве что честно драться с ним на территории Академии перестали, — негромко добавил Шон.
Наш друг-художник как-то незаметно проникся сочувствием к Бергу, этому способствовало то, что как-то раз Берг рыкнул на одного курсанта, который подкалывал Шона в коридоре.
— А не честно? — оживилась девушка. — Не на территории Академии?
— От Лёши Савельева слышал, что толпой его проучить во время увольнительных иногда пытаются, — неуверенно проговорил Шон.
— И как? Успешно? — продолжила допрос Марси.
— Вероятно, обе стороны несут потери.
Посверлив Шона взглядом, Марси махнула рукой:
— К чертям морским. Пусть сами разбираются.
— Да уж, а ты, оказывается, злопамятная, — хохотнул я, откусывая эклер. М-м-м с начинкой из свекольного краба! Сытно, сладко и все кишки на пару дней прокрасит.
— Нет… ну не то чтобы злопамятная… — заюлила девушка. — Просто пока никто не страдает, можно не обращать внимания… Да и вообще, не всегда всё можно объяснить людям! Иногда проще их оставить, чтобы они сами помучились и научились… Кстати! — она резко подняла указательный палец в воздух, а затем нависнув над столиком, заговорщически прошептала: — К разговору об этой дурацкой полублокаде нашего острова. Мама считает, что уже совсем скоро Вице-Премьер должен ощутить удар по собственному карману. Налогов с острова Бун он получит гораздо меньше! Да и с соседних островов, торгующих с нами и недополучивших прибыль! Так-то!
Она откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу с таким видом, будто лично переиграла жирного злодея Жерара Барелли.
Сказать ей, что она слишком толсто сменила тему?
Да нет, пусть девочка наслаждается ощущением того, какая она молодец.
* * *
За те восемнадцать лет, которые я проспал в своём новом теле, мой родной город Торвиль немного изменился. Пусть большинство лавок, магазинов и проулков остались прежними, появились и новые заведения.
Да что там заведения, по воле дель Ромберг-старшей даже новый квартал строят.
Вот по нему, точнее, по его завершённой и обжитой части я прогуливался, с любопытством глазея по сторонам.
Хм, а здесь дома на два, а порой и на три этаже выше, чем в старой части.
Широкие тротуары, больше зелени и фонтанов.
Красота!
Хм, а это ещё что?
Я остановился, как завороженный, впившись взглядом в вывеску с названием:
«Редкие ингредиенты».
Сунув руку в карман камзола, я нащупал недоделанную торцевую панель сердечника энергощита. Несмотря на то, что сейчас мне доступны новые ингредиенты, я до сих пор не могу создать миниатюрный корабельный щит. Не могу запитать контур нужной мощности! На заготовке, что лежит сейчас в моём кармане, не хватает только финальной перемычки. Я могу сделать её двумя способами. В первом случае деталь взорвётся. Во втором — контур ослабнет, мягко и незаметно выпустив в мир ту мощь, которую не может сдержать.
Получить желаемый результат я не могу.
Теоретически, если я соберу миниатюрный сердечник прямо сейчас, он получится мощнее и надёжнее того прототипа, с помощью которого я защитился от молнии Мистера Чайки.
Но ненамного.
— Может быть, найду здесь что-нибудь новенькое? — пробормотал я себе под нос, поднимаясь по ступеням крыльца.
— Добро пожаловать! — поприветствовал меня из-за прилавка грузный мужчина. И если начинал своё приветствие он довольно бодро, то закончил как-то уныло.
Ещё один нелюбитель алти? Ну ничего, это до первой сотни шиллингов.
Кивнув хозяину, я принялся бродить вдоль стеллажей.
Порошки… высушенные травы… свежие травы в горшках… костная мука… кости… зверюшки…
Ничего такого, что я не мог бы купить
